Проза ilko

Письмо в дневнике

В институт гематологии
Доктору Сергееву В.И.

Уважаемый Владимир Игоревич!

     Могу представить себе Вашу реакцию во время чтения данного письма. Скорее всего, это будет недоверие, смешанное с чувством, что Вам пишет сумасшедшая истеричка. Возможно, так оно и есть, но Вы моя единственная надежда. И, прежде, чем обратиться к Вам с просьбой, я умоляю Вас дочитать это письмо до конца.
    Познакомились мы с Михаилом Александровичем банально. Отправившись с подругами в ночной клуб, я чем-то привлекла его внимание. Он всю ночь не отходил от меня ни на шаг, угощал дорогим коктейлем, постоянно приглашал танцевать и говорил, говорил, говорил... Оказавшись не только безумно интересным собеседником, но и галантным кавалером, под утро он отвез меня домой, пообещав позвонить.
    На следующей неделе мы встретились в субботу вечером возле памятника Пушкину. Михаил пригласил меня прогуляться немного пешком, а потом поехать в его любимый ресторанчик поужинать. Он заботливо взял меня под руку и повел сквозь морозный воздух.
    - Юленька, посмотрите наверх. На замерзшие деревья, - его голос мягко обвил мою голову, и мне стало тепло и уютно рядом с ним.
    - Я могу упасть…
    - Я вас держу, не бойтесь.
    Я подняла голову и была поражена тем, что никогда подобной красоты не видела, а скорее всего просто не замечала. На фоне обсидианового неба тонкими белыми стрелками, хаотично замерли ветки лип и берез.
    - А теперь закройте глаза и вдохните полной грудью этот воздух. Он холодный, я знаю, но вдохните.
    Я закрыла глаза и, несмотря на обжигающий холод, вдохнула. Как будто невидимые крылья расправились за моей спиной. Захотелось расплакаться от переполнившего чувства свободы.
    - Представьте себе, Юленька, что есть люди, которые способны постоянно испытывать подобные чувства, а также намного острее воспринимать запахи, цвета и звуки. Вслушайтесь. Вы слышите, как падают снежинки, как жалуются на мороз деревья, а как поют звезды? Нет?
    Я отрицательно покачала головой. В тот момент мне очень нравилась его романтическая болтовня, и я даже ощутила вдруг непонятную тоску, что, к сожалению, человеку не дано слышать столь удивительных и прекрасных вещей. Быть может только в воображении…
    - Я знаю, о чем вы думаете, - улыбнулся Михаил.
    - О чем же?
    - Вы жалеете, что не можете слышать, как поют звезды, падают снежинки, как любят людские сердца.
    - Да, почти угадали, - я грустно вздохнула.
    - И все же на земле существуют люди, которым дано это слышать. Они чувствуют малейшие запахи. Они знают, как пахнут день и ночь, чувства, улыбки. Они видят особую красоту даже в маленьком невзрачном камешке.
    - Возможно, это какие-то сверхчувствительные люди…
    - Не совсем, - Михаил остановился, взял мою покрасневшую от холода ладонь в свои руки и прикоснулся к ней губами, - ваша кожа пахнет прогретым на солнце бельем. Так пахнет молодость.
    Я молча держала его руку в его и боялась пошевелиться, чтобы ничего не нарушить в той хрупкой гармонии, внезапно образовавшейся на моих глазах. Михаил склонил голову на бок и внимательно на меня смотрел.
    - Вы же пишете, - произнес он, повергнув меня в изумление своей осведомленностью, и, наверняка, как писателю, вам хотелось бы чувствовать этот мир раз в пять сильнее, чем сейчас.
    Я кивнула.
    - Я могу дать вам такую возможность, Юленька. Вы будете чувствовать, слышать фантазировать в тысячу раз прекрасней нежели сейчас, хотя талантом вы не обижены. К тому же вы почувствуете себя совсем здоровой, хотя я сомневаюсь, что при вашей красоте и молодости, вас тревожит здоровье. Вы станете свободной, хотя… в этом положении есть одно неудобство, но такое мизерное, что я расскажу вам о нем после того, как вы решитесь. При случае.
    Я молчала. Мы пошли дальше. В моей голове мысли менялись с бешеной скоростью, рисуя перспективы будущего. Несколько смущало то, что этот разговор напоминал чем-то сделку с дьяволом. По крайней мере, Мефистофель почти также уговаривал Фауста, как сейчас Михаил меня.
    - Надеюсь, мне не придется расписываться кровью? - со смехом спросила я.
    Михаил обворожительно улыбнулся:
    - Расписываться не придется.
    - Я согласна, - твердо сказала я и зажмурила глаза, ожидая снисхождения на меня благодати.
    Но ничего не произошло. Михаил лишь приобнял меня и весело сказал:
    - Юленька, вы совсем замерзли, пора бы нам согреться. Быстренько в машину и в ресторан. Сегодня вас ждет особенное удовольствие.
    Жутко заинтригованная, я покорно позволила усадить себя в машину и отвезти в ресторанчик с удивительным названием "Приют странника".
    Внутри "Приюта" было очень мило и изысканно. Я как будто попала в старинный сказочный замок, о котором мечтала с тех пор, как научилась читать. Михаил проводил меня к столику в дальнем углу зала, спрятанному за алой бархатной ширмой. Официант ни о чем не спрашивая, тут же принес бутылку и меню. Пока он разливал вино по бокалам, я смотрела на огромный во всю стену камин. Пляшущий за решеткой огонь, напоминал огромного льва, заточенного в клетку и пытающегося вырваться на волю.
    - Вам он тоже напоминает льва? - вопрос Михаила повис в воздухе. Я с мистическим ужасом посмотрела на своего спутника.
    - Юленька, не пугайтесь, - улыбнулся Михаил, - мы с вами безумно похожи. Я даже удивляюсь насколько. Стоит вам о чем-то задуматься, как у меня в голове возникает та же картина, что и у вас. Я не знаю, как это объяснить.
    Я недоверчиво пожала плечами и подняла бокал с вином цвета граната. Михаил тоже поднял свой, но в отличие от меня лишь прикоснулся губами к его краю, не глотнув.
    "Ах, да. Он же за рулем", промелькнула у меня в голове мысль.
    Ближе к полуночи публики в ресторане прибавилось, а на сцену возле камина вышла красивая женщина и запела уникальным, на мой взгляд, голосом. Она пела о любви, счастье, свободе и грусти. От ее голоса хотелось плакать и смеяться одновременно, а мелодия проникала так глубоко в сердце, что наполняла жизнь каким-то особым смыслом.
    Михаил подал мне руку и молча склонил голову в поклоне. Я подала свою. Мы спустились к сцене и, нежно обнявшись, задвигались в такт мелодии. Я боялась дышать, чтобы не вспугнуть маленькую теплую птичку, приютившуюся у меня на сердце. Я была почти влюблена в Михаила: в его карие глаза, волосы с проседью на висках, в его улыбку, голос, взгляд, запах….
    Во время танца, Михаил поднял мою руку к своим губам и приник долгим поцелуем к внутренней стороне запястья. Внезапно меня охватило непонятное чувство влечения к этому человеку. Мне захотелось, чтобы окружающие нас люди исчезли, а мы бы остались одни, упали бы в объятия друг друга и поплыли бы по волнам нежности и любви. У меня закружилась голова. Михаил легко подхватил меня на руки и отнес к нашему столику.
    Я открыла глаза. Он внимательно смотрел мне на руки, а когда заметил, что я очнулась, сказал:
    - Так иногда бывает, вы не пугайтесь. Это вполне нормальная реакция.
    Я согласно кивнула, не понимая, на что у меня вполне нормальная реакция.
    Мы договорились о встрече на следующей неделе, в субботу вечером. Он пригласил меня к себе домой, пообещав, что там будет очень много народа и мне бояться абсолютно нечего. Я согласилась, хотя в тот момент мне хотелось, чтобы никого дома не оказалось, а были бы только Михаил и я.
    Вечером, умываясь, я взглянула на внутреннюю сторону запястья и застыла в задумчивости, вспоминая, где я могла порезаться. Ранка не кровоточила, была очень маленькая, но сильно саднила, особенно от прикосновения мылом. Так и не вспомнив, я махнула рукой и выбросила это из головы.
    Всю неделю я была под впечатлением проведенного вечера и в предвкушении предстоящего. В пятницу я посетила парикмахера и зашла в маленькое кафе перекусить.
    - У вас есть мясо с кровью? - изучив меню, вдруг спросила я, изумившись не меньше официанта собственному вопросу.
    - Извините, но мяса мы вообще не готовим. У нас только десерты, кофе и соки.
    - Хорошо. Тогда принесите гранатового сока.
    Я захлопнула меню, испытав легкое раздражение от факта отсутствия мяса.
    Вечером в субботу Михаил заехал за мной на шикарной иномарке, в сопровождении охраны, помог на глазах у изумленных соседей забраться в машину и отвез меня к себе в загородный дом.
    Он впечатлял. Кругом было полно огней. Под их светом снег играл и искрился миллиардами радужных капелек. К крыльцу подъезжали и подъезжали иномарки, из которых появлялись гости в дорогих шубах, со сверкающими улыбками и бриллиантами. Я стояла возле Михаила на верхней ступеньке лестницы, и так как он крепко держал меня под руку, приветствовала вновь прибывших, как хозяйка дома.
    Мне эта сцена сильно напомнила Булгаковскую "Мастера и Маргариту".
    Когда все гости были в сборе, Михаил пригласил всех к столу, а меня усадил рядом с собой, и поднял бокал.
    Внутри него находилось какое-то непрозрачное вино. Гости откликнулись на его жест.
    - Дамы и Господа, разрешите представить. Госпожа Кислинская Юлия Николаевна, начинающий писатель и очаровательная молодая женщина. Прошу любить и жаловать, и поднять бокалы за ее будущий успех.
    Гости одобрительно загудели и осушили бокалы. Мне стало несколько неловко от столь пристального внимания, покраснев, я улыбнулась и бухнулась на свое место.
    После ужина мы танцевали. Звучала потрясающая музыка, живого оркестра. Именно та, о которой я грезила с тех пор, как научилась играть на фортепиано. Пары медленно скользили по невероятной красоты паркету, и только язычки пламени на восковых свечах, отражались на хрустале люстр и украшениях гостей.
    Во время одного из танцев, Михаил склонил ко мне голову и прошептал:
    - Юлия, у меня для вас есть маленький подарок. Пойдемте со мной.
    Мы оказались в библиотеке. Михаил, заговорщически прищурившись, извлек из сейфа за столом, элегантный черный футляр. Когда он его открыл, я не смогла скрыть удивление, вперемешку с изумлением. На черном бархате лежало бриллиантовое колье.
    - Это вам, как маленькая компенсация за потраченное на меня время, - Михаил улыбнулся и взял его в руки.
    - Извините, Михаил Александрович, но я не могу его принять. Это слишком дорого. Да и потом я не стою таких подарков…
    Он не дал договорить, закрыв мне рот своей пахнущей сухостоем рукой.
    - Молчите, - зашептал он мне на ухо, - вы стоите таких подарков и даже более того.
    Я покорно опустила голову. Он надел на меня холодные бриллианты и прикоснулся губами к моей шее. Я вздрогнула, и вслед за мимолетной болью вновь возникло сильное желание к Михаилу, одновременно с приятным головокружением. Тело стало мягким и податливым, я охнула и медленно начала оседать на пол. Меня подхватили сильные руки Михаила и уложили на диван.
    Очнулась я от звона колокольчиков. Я была в библиотеке одна, а из столовой раздавался смех и звон. Я прикоснулась к своим щекам, они были горячими. Потом рука скользнула на шею и нащупала маленькую кровоточащую ранку.
    Смутная догадка возникла в моей голове, но тут в библиотеку вошел Михаил, и она улетела, так и не оформившись. Я улыбнулась ему и попросила зеркало, потому что, вероятно, поцарапалась о колье и хотела посмотреть насколько сильно. Он смутился и ответил, что увы не любит зеркал и дома их не держит, разве что в ванной. Я тогда еще подумала, мало ли какие странности бывают у людей.
    - Я думаю, что скоро вы будете готовы принять новый дар, - сказал он, провожая меня домой, - я приеду через два месяца, надеюсь, что за это время вы окончательно определитесь с выбором. И не пугайтесь, когда заметите некоторые изменения, которые непременно будут с вами происходить.
    Он открыл дверь машины. Наклонился и буквально впился губами в мои. Сильная дрожь прошла по моему телу, но вместо того, чтобы почувствовать привычное недомогание после его поцелуя, я ощутила невероятный прилив сил.
    - Я не прощаюсь, - промолвил Михаил, и машина уехала.
    Я некоторое время постояла на крыльце подъезда, пытаясь совладать с сильным сердцебиением. Хотелось взлететь. Немного присев, я с силой выпрямилась и, как мне показалось, на мгновение оторвалась от камней крыльца, повиснув в воздухе, а потом со стуком каблуков опустилась обратно.
    Помотав головой, чтобы отогнать наваждение, я пошла домой.
    Через неделю я заметила, что кожа моего лица, да и не только, стала невероятно чистой, мягкой, как будто светящейся изнутри. Еще через неделю волосы и ногти приобрели блеск и объем, причем без всяких шампуней, обильно рекламируемых по телевизору. А когда еще через две недели я встала утром и поняла, что могу видеть без очков и контактных линз, которые я носила почти всю свою сознательную жизнь, я запаниковала. Записавшись на прием к врачу, я долго искала причину происходящих со мной превращений, но ничего найти не смогла.
    Врач, внимательно выслушав мой рассказ, некоторое время смотрел на меня как на умалишенную, и сказал:
    - Ну и что вас не устраивает? Хорошая кожа, крепкие ногти. Густые волосы? Я бы на вашем месте сидел бы и радовался происходящим со мной изменениям. Вы начали терять вес? Боже, милая моя, представляете, сколько молоденьких девушек денно и нощно истязают себя диетами и физическими нагрузками для того, чтобы сбросить пару лишних килограммов. А вы как я понял, ничем себя не утруждаете и приобретаете соблазнительные формы.
    - Доктор, меня смущает другое. Разве возможны такие изменения в организме и за столь короткий срок?
    - Не морочьте мне голову. Идите домой и радуйтесь тому, что с вами происходит…
    - А зрение?
    - … пока из вас не сделали подопытную крысу.
    Ничего не добившись от молодого врача, я отправилась домой. А вечером почувствовала невыносимую боль во рту и животе. Всю ночь меня рвало кровью и желчью, а под утро у меня выпали все до единого зубы. Пребывая в шоке, я сидела возле окна, тупо уставившись на улицу, и ворочала языком по абсолютно гладким деснам. Позвонив на работу, я кое-как шепелявя и глотая слова, отпросилась на три дня и, посчитав сбережения, начала лихорадочно искать стоматологические клиники, специализирующиеся на дешевых зубных протезах.
    Но клиника мне не понадобилась. На следующее утро я встала бодрой, выспавшейся и с тридцатью двумя великолепными, здоровыми, крепкими зубами с очень острыми краями. Разглядывая в зеркало, я вдруг ощутила безумное желание вонзить их в кусок плохо прожаренного мяса. Желание было настолько сильным, что, наспех одевшись, я сбегала в магазин и купила себе самую лучшую вырезку, какую только смогла найти. До дома добежать я не смогла. Спрятавшись в подъезде одного из близстоящих к магазину домой, я съела эту вырезку сырой. Удовлетворенно мурлыкнув, я без сил опустилась на пол и тут же выблевала только что съеденное мясо на кафель подъезда. В ужасе, вытерев рот, я бросилась домой. Запершись на все замки, я укуталась в одеяло, и забилась в ванной, не включая свет. Я не могу описать сейчас словами, что творилось у меня в душе. На следующий день, я вышла из ванной с твердым намерением разыскать Михаила Александровича и потребовать у него объяснений. По телефону, оставленному мне на визитке, секретарь ласковым голосом ответила, что Михаила Александровича нет в данный момент в офисе, он в командировке за границей и находится вне зоны досягаемости. Его загородный дом я вообще не нашла, потому что дороги не запомнила.
    По вечерам, разглядывая подаренное Михаилом колье, я шаг за шагом прокручивала все, что произошло со мной после знакомства в ночном клубе. Что я ела, что пила, вкалывали ли мне что-нибудь… Однажды внезапная догадка молнией поразила меня и заставила в течение пяти минут сидеть совершенно неподвижно, потому что. Казалось, пошевелюсь, упущу мысль и уже не смогу восстановить.
    Владимир Игоревич, как я могла поверить в свое открытие? Мы живем в двадцать первом столетии - веке компьютеров, высоких технологи и т.д. и т.п., а тут какие-то легенды и сказки воплощенные в жизнь. Я не могла в это поверить. Включив компьютер, я вошла в сеть. Долго блуждая по различным сайтам, я наконец наткнулась на то, что мне было нужно и, о ужас, подборка информации описывала сходные симптомы у какой-то американки, где-то на севере континента. В постскриптуме было написано, что для окончательного превращения в живого мертвеца, необходимо выпить кровь вампира, укусившего вас. От этой фразы меня передернуло и я вырвав шнур из розетки, некорректно закончила работу в Виндах.
    Спустя еще две недели, я почувствовала необыкновенный прилив сил, и начала слышать все то, о чем говорил Михаил. Гуляя по улице, я ощущала каждой клеточкой своего тела как разговаривают деревья, какие песни поет ветер, о чем шепчутся сердца влюбленных. Мир вдруг наполнился огромным количеством гармоний, звука и запахов. Меня закружил вихрь необыкновенных ощущений. Грешу, я уже начала находить прелесть в моем положении. За эти дни я написала свои лучшие повести и рассказы. И если вы, Владимир Игоревич, интересуетесь периодическими изданиями, то, наверняка, встречали их под псевдонимом Камин Ю.Н. Издательства буквально дрались, чтобы завладеть моими рукописями, и я заработала огромные деньги, которых мне хватит надолго, если мое состояние будет прогрессировать, и я не смогу работать днем.
    Когда установленный Михаилом срок истек, он появился на моем пороге.
    - Здравствуйте, Юленька, читал-читал ваши произведения. Потрясающе! Вы стали настоящим мастером пера, за столь короткое время. Так реалистично изобразить то, что недоступно другим людям…
    Я хмуро пригласила его в дом. Налила чая, но он к нему не притронулся, что и следовало ожидать. Он долго сидел молча, изучая меня, потом внезапно спросил:
    - Вас еще не тянет на другие напитки?
    Я решила пока не раскрывать пока все, что мне известно и задала вполне невинный вопрос:
    - Какие?
    Михаил улыбнулся:
    - Теплые и красные.
    - Нет.
    - Еще не время.
    С этими словами он посмотрел мне прямо в глаза и я начала слабеть. Земля ушла из-под ног, приятная истома разлилась по телу. Сама не ведя, что творю, я обвила почти невесомыми руками шею Михаила и притянула его к себе. Его дыхание обжигало, глаза, казалось, смотрят прямо в душу и бесполезно что-либо от них скрывать. Как он был нежен, как терпелив, как понятлив… Я растворялась в его руках, тонула в объятиях и запахах любви, которые пронизали все вокруг нас. Я слышала малейшие шорохи за стеной, даже о чем говорит молодежь, сидящая на подоконнике в подъезде. Когда я вернулась в реальность, то поняла, что впилась зубами в шею Михаила и с наслаждением сосу из нее кровь. Я закричала и потеряла сознание.
    Очнулась я уже в доме Михаила. Он сидел в шелковом халате с большими кистями в кресле рядом с кроватью и казался спящим. Но как только я пошевелилась, он тут же открыл глаза и спросил:
    - Ты как?
    - Как я!? - мой голос сорвался на крик, - вы еще смеете спрашивать как я?
    - Успокойся, моя королева, все хорошо. Ты сама этого захотела.
    - Сама??? - от возмущения у меня даже закружилась голова.
    - Да, на подсознательном уровне…
    - Постоянная жажда человеческой крови - это и есть та незначительная мелочь, о которой вы собирались меня предупредить после превращения? - сменила я тему разговора.
    Михаил ухмыльнулся.
    - Но зато ты получила возможность писать изумительные вещи, о которых обыкновенные люди обязаны знать. Считай, что ты принесла себя в жертву ради других.
    - Я не меценат разбрасываться собственной жизнью, ради других. Я мечтала о семье, детях, собственном доме.
    - Никто не мешает тебе их завести. Правда, дети…
    - Вот именно, - возмущенно выдохнула я и заплакала.
    - О чем ты плачешь? О том, что не сможешь прижать к себе дитя? Или о том, что ты никогда не будешь чувствовать боли, ненависти, страха? Что ты никогда не станешь старой и беспомощной, а жить будешь почти вечно? Что посмотришь весь мир, что все же будешь любить? Что услышишь и увидишь то, чего не дано увидеть обычным зрением и услышать обычным слухом? Или о том, что будешь вынуждена убивать, чтобы выжить?
    На этом вопросе я зарыдала так, что у меня заложило уши.
    - Успокойся, - Михаил сел рядом и погладил меня по спине, - ты будешь убивать только тех, кого захочешь сама, а не кого тебе подскажет твой аппетит. Потом нам нужно не так много крови для жизни, как это рисуют режиссеры фильмов. Можно покупать кровь на бойнях, только человеческая все же будет нужна.
    - Я не хочу плодить себе подобных! - завыла я.
    - Хорошее замечание, - радостно произнес Михаил, - а ты и не будешь, если не захочешь.
    Волна ненависти поднялась откуда-то изнутри и захлестнула меня с головой:
    - А меня по какому праву ты превратил в Это, за что?
    Он очень долго смотрел мне в глаза, и я почувствовала все, о чем он думал в эти минуты. Я молча обняла Михаила за шею и прижалась всем телом. Он любил меня.
    В общем, как оказалось я выпала из общих представлений о вампирах. Несмотря на то, что стала полноправным владельцем этого дара проклятых, я продолжаю быть живым человеком. Внутри меня бьется живое человеческое сердце, я отражаюсь в зеркалах, и меня совсем не пугает солнце - хороший солнцезащитный крем, темные очки и я даже могу загорать, чем с удовольствием занимаюсь в нашем с Михаилом доме, пока он спит. Я не испытываю ужаса при виде крестов, церквей и запаха чеснока: все это вызывает лишь легкое раздражение не более. Кстати, мы не всегда пьем кровь непосредственно из человека, нам ее поставляют откуда-то из донорского центра. Наравне с кровью я могу есть и обычную пищу. Михаил только пожимает плечами, видя мою необычность, и нечего не говорит, только вздыхает.
    У меня к Вам просьба, Владимир Игоревич, быть может, я сдам мою кровь на анализ и Вы, как специалист, сможете разобраться в причине моей непохожести на остальных. И, возможно, попытаетесь избавить меня от этого недуга, вновь сделав человеком, или окончательно превратив в живого мертвеца. Я очень устала. Заранее спасибо.

    Ю.К.

    Запись в дневнике от 20 августа:

    Сегодня мои надежды рухнули. Спустившись из спальни и, проходя мимо кабинета мужа, увидела Сергеева В.И. с объемным кейсом-холодильником. Теперь понятно, кто поставляет кровь к нашему столу. Посылать письмо не имеет смысла. К тому же кажется, хотя нет, я уверена, что у нас будет ребенок. А что еще нужно женщине для счастья. Пойду, обрадую Михаила.


Назад